Abaktor

Сначала мы проехали Кёльн по дороге из аэропорта. Осталось ощущение сдержанного, аккуратного европейского низкостроя. На пути не попалось ни бизнес-высоток, ни каких-либо огромных стеклянных торговых центров. Второй раз мы уже целенаправленно двинулись в центр Кельна. А пока нас привезли в спокойный- преспокойный пригород Кельна, в Брюлль (Bruhl). Запах провинциального немецкого дома в Брюлле почему-то сильно напомнил запах провинциального английского дома в Борнмуте, пригороде Лондона, где я безуспешно изучал английский в течение месяца лет эдак 9 назад. Брюлль - это городок, где ходят только по центральной улице и только в полдень. По другим улицам ездят на машинах, позднее 18.00 людей не встретить совсем вообще нигде в принципе. Вдоль чистых улочек посажены разноцветные ухоженные домики, позаимствованные из европейских или даже американских фильмов, где в одном доме живет семья, и к ним ночью с заднего входа через незапертую дверь в сад забирается какой-нибудь злой дядька. И вот мы выбрались в город, направившись сразу к главной достопримечательности города, объекту всемирного наследия ЮНЕСКО, Кёльнскому Собору или, как его называют немцы, к DOM. Наверное, за это небольшое путешествие, это было единственное место, где мне действительно очень хотелось побывать. Самое долгое строительство, самое высокое здание в каких-то там годах, главный символ города. Проходя рядом с Домом, ощущаешь энергетический столп, который, обхватывая Кельнский собор, устремляется вверх, значительно выше двойных башен, и одновременно с этим продолжается вниз, пронизывая ровную светлую площадь центральной площади Кельна. Величественный средневековый почти черный DOM сильно выделяется на фоне аккуратных современных новых или не менее аккуратных отреставрированных старых средневековых домиков, на некоторых из которых нанесен год постройки, например 1265. Эти домики обступают Собор со всех сторон настолько плотно, что кажется, что Дому тесно, и он еще сильнее стремится куда-то вверх. Когда я вошел внутрь, мой взгляд приковался к мозаике на противоположной стороне собора, и я, продолжая ощущать, как мои мысли как- будто по разным ребрам многогранной пирамиды поднимаются к ее вершине, собираясь в точку, и затем лучом отправляются куда-то вверх, замер, всматриваясь в перекрестье мозаичных стекол. Думать хотелось аккуратно, я старался вообще не думать. Слова священника резонировали где-то в темечке и, мне казалось, что я понимаю, о чем он читает. Еще периодически ловил себя на мысли, что хочется перекреститься, но почему-то сие действо каждый раз казалось совершенном неуместным в католической церкви. Общее впечатление немного портили толпища туристов, которые не уставали беспрестанно фотографировать. От вспышек хотелось уворачиваться. Что они увидят на этих фотографиях? Неужели возможно снять атмосферу храма? Или, может быть, в интернете фотографии хуже? Или можно запечатлеть на мыльницу свои ощущения? Полноэкранный режим-вирус «китаец» одолел большую часть приезжих, независимо от расы и вероисповедания. Я старался смотреть чуть выше голов, чтобы на глаза попадалось как можно меньше жадных до фотографий глаз людей и фотоаппаратов, и вместо них, я видел пустые глазницы темных скульптур королей и правителей древности, их суровые лица олицетворяли силу и знание. Они знали обо мне значительно больше, нежели я о них. Фигуры дышали средневековьем. Фигуры жили в веках. Фигуры хранили мудрость. Нам повезло, заиграла органная музыка. Теперь захотелось застыть, как сурикат в пустыне, и вникать в звуки органа, звуки, которые редко услышишь в обычной жизни. Гармония внутреннего убранства (или скорее интерьера) собора и органной музыки заставляла отпустить мысли и отдаться созерцанию. Мы не упустили возможность подняться наверх собора по отточенным десятилетиями ногами туристов ступенькам. По лестнице это сделать вовсе не просто, поскольку помимо высоты (порядка 100 м), проход внутри лестничного колодца чрезвычайно узок, и трюк, заключающийся в том, чтобы разойтись с тучным человеком, который уже топает вниз, мягко говоря, не прост в исполнении и требует сноровки и гибкости. Наверху же меня больше всего порадовал отнюдь не открывающийся вид, а исписанные разноцветными фломастерами и штрихом стены собора. Надписи были разные, но большая их часть была из серии «Здесь был Ганс. 1997». Самая ранняя надпись, которую мне удалось найти, датировалась 1968 г. Были естественно и русские. Интересно, что ограждения, видимо, переделывались довольно много раз, поскольку заметно менялся в годах доступ к всевозможным элементам декора здания, до которых дотягивались длинные руки туристов, жаждущих запечатлеть фломастером или острым ключом свои имена в веках. Возвращаясь из средневекового католического Дома на площадь, окунаешься в пестрящую толпу людей всевозможных национальностей. Тут же начинается главная шопинговая улица, по которой мы и отправились заканчивать наш насыщенный переживаниями день, дабы купить немного китайских сувениров и заодно, отвлекшись на блестяшки и побрекушки, упаковать новый багаж знаний и впечатлений в менее объемный чемодан для обратной дороги, дабы не привезти домой слишком много.